Любовь - яд [СИ] - Ульяна Соболева

Артур смотрел в темноту. Ему не спалось. По палате разносился мерный храп Ветлицкого.

Чернышев чувствовал, что его голова просто раскалывается от напряжения, от мыслей, от слишком большого объема эмоций и информации. Он уже свыкся с мыслью, что сидеть ему от звонка до звонка. На досрочное не рассчитывал да и наплевать ему было. Какая разница пятнадцать лет или тринадцать — все равно выйдет он отсюда другим человеком. Он уже менялся. Жестокость окружающей обстановки постепенно начинала заражать его, распространяться как раковая опухоль. Он должен стать такими как все, и чем быстрее, тем лучше для него. Вспомнилась малолетка1* все вернулось и законы тюремные тоже вспомнились. Словно и не прошли годы с тех пор. Здесь за колючкой свои правила выживания. Артур эти правила знал, а кто не знал — тот ломался. Первой мыслью, когда его вызвали в больничку, было то, что это чья-то шутка или злой умысел. Иногда человека уводили яко бы в санчасть, а по дороге избивали до полусмерти. Артур даже заточку в ботинок спрятал.

Когда увидел Василису, глазам не поверил, замер, глотая воздух. Ему казалось у него видение и эта девушка в белом халатике, хрупкая и нежная никак не могла быть Василисой. Но девушка подняла на него глаза, и Артуру показалось, что он летит в пропасть. Всего мгновения хватило на то чтобы понять — она здесь не просто так. Она пришла за ним. После дикой радости нахлынуло паническое чувство страха за нее. Побег из колонии строгого режима — это преступление, а еще это совершенно невозможно. Они обязательно попадуться. Чувства Артура поделились на две части. Он радовался, он захлебывался от счастья, понимая, что его не забыли, что все это время Василиса искала способы устроить побег, а не бросила его как отработанный и ненужный материал. Да, она не стала ждать пятнадцать лет, она решила рискнуть. Как это на нее похоже. А с другой стороны — опасность. Как она сможет? Кто ей помогает? Какого черта она вообще в это влезла и Пашка идиот вместе с ней? Если побег провалится, а скорей всего так и будет — они все сядут надолго. Вот только если Артур смог выжить в этих нечеловеческих условиях — Василису это сломает. Отчаянная девчонка, совершенная сумасбродка. Остались наедине и Артур понял, как сильно скучал по ней, какое невероятное счастье выпало ему — увидеть ее снова, так близко, прикоснуться к ней, почувствовать, услышать ее голос. Сколько раз он представлял себе их встречу и понимал, что это все несбыточные мечты. Чернышев хотел, чтобы она ушла, бросила эту сумасбродную затею. Он увидел ее в последний раз, а теперь должен отпустить, не тянуть за собой на дно. Только Василиса показала ему причину, по которой ему стоило рискнуть вместе с ней, и более веских доводов он не мог себе представить. Увидел крошечное существо на фотографии, и сердце зашлось от невыразимой нежности и любви к ним обеим. Все эти месяцы Василиса носила под сердцем их девочку. Их малышку. Он даже не смел мечтать, что когда-нибудь станет отцом. После всего что произошло, после известия о смерти единственного ребенка, Чернышев считал себя проклятым, прокаженным, которому не положено такое счастье. Посмотрел на крошечное личико Танюши и понял, что не может отказаться от шанса подарить им обеим счастье. Ведь и правда на него похожа — глаза синие, волосики темные, почти черные. В сердце снова всколыхнулась нежность и странное дикое чувство: "Обидит кто — убью нахрен". Он ОТЕЦ. Его ждет дома маленькая дочка. Если счастье имело облик, то теперь он точно знал, как оно выглядит. А что если ничего не выйдет? Тогда кто позаботится об их дочери? Нет. Он должен убедить Василису отказаться от этой затеи. Должен, заставить уйти, начать жизнь вдали от него. Но ведь она упрямая. Не отступиться. Артур слишком хорошо ее знал, если задумала — значит пойдет к своей цели по головам, и даже Артур ее не остановит, а начнет мешать — только навредит и себе и ей. Что она задумала? Как осуществится побег? При переезде в больницу? Как она справится с конвоем? Что с документами? Черт, сколько вопросов, а ответы получить просто невозможно. Только доверится ей. А ведь все продумала чертовка. На территорию колонии проникла, облик изменила до неузнаваемости. Где только подевалась высокомерная красавица Инга? Перед ним возникла совершенно незнакомая девушка. Нежное, хрупкое создание. Светловолосое, воздушное. Где только научиться всему успела? Документы новые выправила, мозги всем запудрила. Кто заподозрит молоденькую скромную медсестричку Анечку в приготовлении побега матерому преступнику? Да никто. Только тот, у кого больная фантазия. На душе снова потеплело. Значит, все это время Василиса готовилась. Тщательно, долго, обдумывала каждый шаг, училась, приближалась к цели. Как всегда ее цель — это он. Артур усмехнулся. Любит ведь. В самом деле любит. Его маленькая Васька, его Инга, его Анечка. Она вся его и всегда принадлежала только ему. Разве кто-то в его жизни хоть раз любил его столь отчаянно? Не просто возлюбленная. Она мать его ребенка. Она его вселенная, его пристанище. Кому еще можно довериться в этом проклятом мире, если не ей?

Что кум от нее хотел? Зачем к себе прозвал? Главное чтобы не прокололась. Подполковник хитрая лиса и фанатик. Он нутром подвох чует. Сколько раз шмон устраивал в камерах как раз в тот момент, когда было что искать. Его стоит опасаться. А что если Ветлицкий, сволочь, прав? Что если кум глаз на Анечку положил? Как должна себя вести медсестра, если ей оказывает знаки внимания сам начальник?

Правильно — она должна быть счастлива. Кулаки непроизвольно сжались. Василиса тоже так подумает и начнет играть с Фоминым в уже привычные игры. Как бы сильно-то не заигралась. Артур понимал, что она должна вести себя как простая медсестра, ответить на ухаживания. Разумом понимал, а вот волна ревности все равно в душе закипала. Уснуть так и не получилось. Глаз не сомкнул, пока не услышал, как медперсонал заступил на смену. Голос Василисы, Семеныча. Они звенели чашками, разговаривали. Артур различал так же голос Рыжова. А этот вертухай, что здесь делает? Зачастил гад, как только Анечка появилась.

"Суетитесь придурки, а она моя. Вы все хвосты перед ней павлинами распустили, а она яму вам роет. Она умеет, я-то знаю, как она умеет ударить ниже пояса и ударит, да так что мало не покажется. Это моя женщина и она пришла за мной"

***

Семеныч с утра как всегда был слишком дерганым. Руки тряслись, под глазами мешки. Жаль хороший врач, а ведь сопьется рано или поздно. Это пока на плаву держится, но надолго ли его хватит. С моим появлением, правда, наплыв работы у главврача поубавился, он все взвалил на меня. А я только рада была, так время быстрей пролетало. Только сегодня Семеныч выглядел особо плохо, лицо бледное и покрыто красными пятнами. Не иначе как водки паленной вчера напился. Похмелье жестокое с трудом справляется. К обеду и вовсе ему поплохело и я заметила как он украдкой медицинского спирта в стакан плеснул. А вот и первый звоночек — выпивка на рабочем месте. Мне только на руку. Чем меньше он обращает на меня внимание, тем лучше.